читать дальше
6. Сознательное влияние общества на язык: языковая политика, языковое строительство, языковое планирование.
В том, что между человеческим обществом и языком существует связь, были убеждены еще древние ученые. «Из всех живых существ только человек одарен речью», — писал Аристотель. И Аристотель, и его последователи ясно понимали, что язык присущ не просто индивиду, а общественному человеку: ведь основное предназначение языка — служить средством общения между людьми.
Классики марксизма-ленинизма утверждают связь возникновения языка с возникновением общества: «...развитие труда по необходимости способствовало более тесному сплочению общества, так как благодаря ему стали более часты случаи взаимной поддержки, совместной деятельности и стало ясней сознание пользы этой совместной деятельности для каждого отдельного члена. Коротко говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу» (Ф. Энгельс. «Диалектика природы»).
Развитие и функционирование языка также в значительной степени обусловлено развитием и жизнью общества. Это проявляется в разнообразных формах. Вот некоторые из них.
Социальное расслоение языка. Всякое человеческое общество неоднородно по своему составу. Оно делится на слои, или классы, дробится на более мелкие группы, внутри которых люди объединены каким-либо признаком, например по возрасту, профессии, уровню образования и т. д.
Эта дифференциация общества отражается в языке в виде тех или иных социально обусловленных подсистем.
Крестьянские диалекты — одна из таких подсистем. Правда, чаще их называют местными или территориальными, однако очевидно, что их выделение из национального языка основано и на социальном признаке: территориальные диалекты, на которых говорит крестьянство, противопоставляются языку города, языку рабочих, литературному языку.
Социальная дифференциация языка может отражать и другие виды расслоения общества. Так, например, особенности языка, обусловленные спецификой профессий, иногда называют профессиональными «языками» (см. Арго. Жаргон). Первое, что бросается в глаза при знакомстве с такими «языками», — особая терминология.
Внешне одинаковые слова в разных профессиях имеют разный смысл.
Каждой профессии присуща своя специальная терминология; кроме того, своеобразно могут использоваться и общеупотребительные слова и обороты: медики, например, обозначают словом свеча резкое изменение кривой на температурном графике больного; у железнодорожников в ходу выражения сломать график, выбиться из расписания и т. п.
Определенные различия в языке могут быть связаны с полом говорящих. Так, в языке индейцев яна, живущих в северной Калифорнии (США), одни и те же предметы и явления называются по-разному, в зависимости от того, кто о них говорит — мужчина или женщина. В Японии девушки владеют богатым и разнообразным словарем (они специально этому обучаются), в то время как для юношей характерен лексически более бедный язык.
Социальная обусловленность развития языка. Связь истории языка с историей общества —аксиома современной лингвистики. Раз язык существует только в обществе, он не может не зависеть от общества. При этом неверно понимать такую зависимость как жесткую обусловленность изменений в языке общественными факторами. В действительности процесс развития общества стимулирует развитие языка: ускоряет или тормозит темпы языковых изменений (механизм которых обусловлен внутренними, присущими языку закономерностями), способствует перестройке некоторых участков языковой системы, их обогащению новыми элементами и т. п.
В качестве собственно социальных факторов, влияющих на развитие языка, обычно рассматривают такие: изменение круга носителей языка, распространение просвещения, развитие науки, перемещение народных масс, создание новой государственности, изменение форм законодательства и делопроизводства и др. Воздействие этих факторов на язык различно и по форме, и по силе.
Проиллюстрируем сказанное примером. После Октябрьской революции значительно расширился состав носителей русского литературного языка: если раньше им владела в основном буржуазно-дворянская интеллигенция, то теперь к литературному языку начинают приобщаться массы рабочих и крестьян. Происходит процесс демократизации языка. Рабочие и крестьяне привносят в систему литературного языка свойственные им речевые особенности и навыки; новые элементы начинают сосуществовать и конкурировать с традиционными единицами литературного языка. Это приводит к заимствованию некоторых диалектизмов и арготизмов литературным словарем (нехватка, неполадки, учеба, смычка и т. п.), к перестройке отношений между единицами этого словаря (в частности, возникают новые синонимические ряды: недостатки — недочеты — неполадки — дефекты; нехватка — недостача —дефицит; ученье — учеба; связь — контакт — союз — смычка).
Столь же непрямолинейно, сложно влияние на развитие языка и других социальных факторов.
Сознательное воздействие общества на язык. Помимо объективного, не зависящего от воли отдельных людей влияния общества на язык возможно и сознательное, и притом целенаправленное, воздействие государства (и общества в целом) на развитие и функционирование языка. Такое воздействие носит название языковой политики.
Языковая политика может касаться самых разных сторон языковой жизни данного общества. Например, в многоязычных странах выбор языка или диалекта, который должен стать государственным, осуществляется не стихийно, а сознательно, при непосредственном участии и направляющих усилиях власти и других социальных институтов. Столь же сознательна и целенаправленна деятельность специалистов при разработке алфавитов и письменностей для ранее бесписьменных народов. Усовершенствование существующих алфавитов и письменностей, например неоднократно проводившиеся реформы русской орфографии,— еще один вид вмешательства человека в жизнь языка.
Разумеется, никакое социальное воздействие на язык, стихийное или сознательное, не может отменить присущих языку внутренних закономерностей. Если, скажем, по законам русского произношения звонкие согласные на конце слова и перед глухими оглушаются (ду[п], ле [ф], ло [т] ка), то любой, даже самый строгий приказ (если бы кому-либо пришло в голову такой приказ издать) не заставит носителей русского языка изменить свое произношение и говорить ду[б], ле[в], ло\д\ка.
Однако возможен «приказ» противоположный: рекомендующий первый способ и запрещающий второй (со звонкими согласными в конце слов). Такие рекомендации и запреты составляют результат нормализаторской деятельности ученых-лингвистов: они разрабатывают правила, которые закрепляют одобряемые обществом формы и способы использования языковых единиц. Есть и другие пути воздействия общества на язык: разработка специальных терминологий для различных областей знания, нормирование нововведений в лексике, пропаганда лингвистических знаний в печати и по радио и т. п.
ЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКА И ЯЗЫКОВОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ
Курс предназначен для студентов филологического факультета, занимающихся по специальности «Языковая политика и языковое планирование». Курс «Языковая политика и языковое планирование» со спец. семинаром читается в один семестр – одна лекция и один семинар в неделю.
Язык и политика – два аспекта их соотношения: 1) язык как орудие политики, 2) язык как объект политики.
В первом случае речь идет о ведении политики средствами языка: язык выступает здесь как инструмент воздействия на общество для достижения определенных политических целей, в этом смысле говорят о “языковом манипулировании”. В последнее время в этих рамках активно развивается также проблематика “нейролингвистического программирования” (Neuro-Linguistic Programming – NLP), которое определяется как воздействие вербальной и невербальной коммуникации на человеческий мозг для обретения контроля над деятельностью людей. Этим целям противоположна защита (и самозащита) от языкового манипулирования.
Во втором случае подразумеватся политика, которая проводится в отношении самого языка, т.е. собственно “языковая политика” (в настоящем курсе рассматривается именно этот аспект). Западные исследователи нередко применяют синонимичный термин “языковое планирование”. История термина выявляет его связь с терминами “плановый язык” (Э.Вюстер) и “сконструированный язык” (О.Есперсен). Отсюда производные термины плановая и конструктивная лингвистика, обозначающие научные области, к которым относится (или с которыми может быть связана) теория языковой политики. Критика этого подхода и уточнение терминов. Противопоставление “анализирующей” и “синтезирующей” лингвистики (В.Оствальд) как база для адекватного определения места языковой политики в языкознании. Языковая политика в системе междисциплинарных связей (лингвистика и политология).
Объекты языковой политики и языкового планирования: 1) конкретный язык (например, русский), 2) группа языков (выделяемая по разным признакам, например, по их происхождению – славянские языки, по взаимодействию в составе многонационального государства – языки народов Российской Федерации, по взаимодействию на международной арене – мировые языки и пр.), 3) языковая ситуация (тип контактирования и взаимодействия языков), 4) коммуникативная ситуация (допустимость или недопустимость использования тех или иных языковых пластов – диалектизмов, жаргонизмов, табуированной лексики и пр. – в речевом общении; формирование речевого поведения и через него языковой личности).
Цели языковой политики и языкового планирования. Основные цели языковой политики в применении к конкретному языку: 1) сохранение существующего языка, 2) изменение существующего языка. Другие возможные цели языковой политики: 3) возобновление функций (“оживление”) мертвого литературного языка (современная история иврита); 4) создание нового литературного языка (история новонорвежского, индонезийского и др. языков). Языковое планирование (но не обязательно языковая политика) может преследовать также цели 5) создания региональных надъязыковых систем (общеславянский язык Крижанича, современные попытки создания общескандинавской языковой нормы или общескандинавского языка), 6) создания общемировых надъязыковых систем (международные искусственные языки типа эсперанто).
Статус и корпус языка как объекты языковой политики. Под статусом языка понимается 1) роль языка в данном государстве в сравнении с другими языками, функционирующими в этом же государстве; 2) роль языка за пределами государства, т.е. на международной арене, в сравнении с другими языками, также действующими на международной арене.
Языковая политика, направленная на сохранение или изменение статуса языка, всегда предполагает одновременное воздействие и на другие языки, действующие в том же государстве или на международной арене, так как изменение статуса одного языка влечет за собой одновременное изменение статуса и прочих языков. Поэтому статусная языковая политика всегда является комплексной: она предполагает воздействие как на конкретные языки, так и на группы языков, как на языковую ситуауцию в целом, так и на коммуникативное поведение членов языкового сообщества.
Под корпусом языка понимается его внутреннее устройство (фонетика, орфография, грамматика, лексика, терминология), а также соотношение форм существования языка (письменная и бесписьменная формы, литературный язык и диалекты). Языковая политика, направленная на сохранение или изменение корпуса языка (корпусная языковая политика), не предполагает воздействия на другие языки; она нацелена лишь на один язык. Такая языковая политика может иметь следующие задачи: 1) поддержание норм данного языка (культура речи) и его защита от структурного проникновения (“языковой интервенции”) другого языка, воздействия диалектов или жаргонов; 2) структурное обогащение данного языка (например, создание письменности и наддиалектной литературной нормы для ранее бесписьменных языков, создание и развитие терминологии и т.п.).
Субъекты языковой политики. В обычных условиях субъект языковой политики идентичен с субъектом государственной политики: в качестве субъекта политики в обоих случаях выступает государственная власть в специфических для данной страны формах (монархия или республика, демократия или автократия и пр.). К исключительному ведению государства относится языковое законодательство. Языковая политика составляет важнейший компонент национальной политики в многонациональных государствах и благодаря этому становится системообразующим фактором, определяющим конституирование государства, а следовательно, и государственной власти. Отсюда обратное воздействие языковой политики на государство.
Другие субъекты языковой политики: общественные организации, движения и партии; языковые учреждения различного профиля (например, языковые академии), лингвистические направления и школы (ср. у Н.Я.Марра: “Языковая политика яфетической теории”); влиятельные деятели национальной культуры. Специфику языковой политики, осуществляемой на международной арене, определяют ее субъекты: объединения государств, межгосударственные и межнациональные организации и институты.
Результирующее определение языковой политики: система мер, осуществляемых государством, объединением государств, влиятельными общественными институтами и деятелями культуры для сохранения или изменения языка, группы языков, языковой или коммуникативной ситуации.
Прочие параметры языковой политики. Языковая политика варьируется в межгосударственных отношениях, по-разному формулируется в однонациональных и многонациональных государствах, а также может различаться в областях одного и того же государства при различии национального состава их населения и при несовпадении их конституционного статуса (автономии различных рангов). Следует поэтому выделять пространство языковой политики, т.е. ее привязку к определенной территории и к конкретному политико-административному устройству.
Действующие модели языковой политики различаются степенью идеологизированности, которая лежит в ооснове принципов языковой политики. Друг другу противостоят два основных принципа, составляющих идейную основу языковой политики: 1) примат человеческой личности и гражданских прав перед интересами государства и национально-языкового коллектива; 2) примат коллективных и государственных интересов перед интересами личности и гражданина.
Модели языковой политики не совпадают также по применяемым методам (государственное регулирование или общественное саморегулирование; системное определение языковой политики или ее проведение ad hoc; жесткое или мягкое постулирование языковой политики; учет или неучет мнения национально-языковых меньшинств и др.) и связанным с ними результатам: как правило, жесткий диктат сверху приводит к обострению национальных и языковых конфликтов, тогда как более гибкие методы позволяют сбалансировать национально-языковые интересы различных групп населения.
Из истории языковой политики. Определение государственного или официального статуса того или иного языка в различных странах (Англия, Франция, Германия, Австро-Венгрия, Россия и др.). Этноязыковые конфликты XIX–XX в. Метрополии и колониальные страны. Конфликты постколониальной эпохи. Конфликты постсоветской эпохи. Культурно-языковая диверсификация и этноязыковые конфликты в постиндустриальном обществе. Политико-экономический фон указанных процессов: интегративные и дезинтегративные тенденции.
Попытки сближения “родственных народов” методами языковой политики и лингвистического конструирования. Идея общеславянского единства и “общеславянского (всеславянского) языка”. Поиски общескандинавского языкового единства (samnordisk –“общескандинавский” как линвопроект и как лингвополитический эксперимент). “Среднетюркский язык” (ortaturk) в контексте пантюркизма и панисламизма. Объединительное финно-угорское движение. Лингвоэтнические иллюзии и политическая реальность.
Модели языковых ситуаций и языковой политики в различных странах мира. Языковая ситуация и языковая политика в многоязычных странах: Испания (Галисия, Каталония, Страна Басков), Бельгия (фламандцы и валлоны), Швейцария, Югославия. Языковое конструирование и языковое планирование в Норвегии.
Российская империя: языковая ситуация, этноязыковые конфликты и национально-языковая политика. СССР: теория и практика языкового строительства. Структурный аспект языкового строительства: создание письменностей, литературных языков, научных терминологий. Функциональный аспект языкового строительства: определение внешнего статуса языков народов СССР (тенденции: борьба с панисламизмом и пантюркизмом; интернационализм и латинизация; зональная интеграция и русификация; дезинтеграция и реинтеграция); определение внутреннего статуса языков народов СССР (иерархизация отношений между языками; тоталитарные и либеральные тенденции в языковой политике). Российская Федерация и СНГ после 1991 г.
Язык большинства и языки меньшинств (миноритарные языки). Проблема витальности языков малочисленных народов и их языков. Меры по сохранению малых языков. “Фольклоризация”.
Актуальные проблемы российской языковой политики. Законодательные акты, регулирующие использование русского и других языков Российской Федерации в рамках единого политико-административного и информационного пространства. Языковая политика и юридическая лингвистика.
6. Сознательное влияние общества на язык: языковая политика, языковое строительство, языковое планирование.
В том, что между человеческим обществом и языком существует связь, были убеждены еще древние ученые. «Из всех живых существ только человек одарен речью», — писал Аристотель. И Аристотель, и его последователи ясно понимали, что язык присущ не просто индивиду, а общественному человеку: ведь основное предназначение языка — служить средством общения между людьми.
Классики марксизма-ленинизма утверждают связь возникновения языка с возникновением общества: «...развитие труда по необходимости способствовало более тесному сплочению общества, так как благодаря ему стали более часты случаи взаимной поддержки, совместной деятельности и стало ясней сознание пользы этой совместной деятельности для каждого отдельного члена. Коротко говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу» (Ф. Энгельс. «Диалектика природы»).
Развитие и функционирование языка также в значительной степени обусловлено развитием и жизнью общества. Это проявляется в разнообразных формах. Вот некоторые из них.
Социальное расслоение языка. Всякое человеческое общество неоднородно по своему составу. Оно делится на слои, или классы, дробится на более мелкие группы, внутри которых люди объединены каким-либо признаком, например по возрасту, профессии, уровню образования и т. д.
Эта дифференциация общества отражается в языке в виде тех или иных социально обусловленных подсистем.
Крестьянские диалекты — одна из таких подсистем. Правда, чаще их называют местными или территориальными, однако очевидно, что их выделение из национального языка основано и на социальном признаке: территориальные диалекты, на которых говорит крестьянство, противопоставляются языку города, языку рабочих, литературному языку.
Социальная дифференциация языка может отражать и другие виды расслоения общества. Так, например, особенности языка, обусловленные спецификой профессий, иногда называют профессиональными «языками» (см. Арго. Жаргон). Первое, что бросается в глаза при знакомстве с такими «языками», — особая терминология.
Внешне одинаковые слова в разных профессиях имеют разный смысл.
Каждой профессии присуща своя специальная терминология; кроме того, своеобразно могут использоваться и общеупотребительные слова и обороты: медики, например, обозначают словом свеча резкое изменение кривой на температурном графике больного; у железнодорожников в ходу выражения сломать график, выбиться из расписания и т. п.
Определенные различия в языке могут быть связаны с полом говорящих. Так, в языке индейцев яна, живущих в северной Калифорнии (США), одни и те же предметы и явления называются по-разному, в зависимости от того, кто о них говорит — мужчина или женщина. В Японии девушки владеют богатым и разнообразным словарем (они специально этому обучаются), в то время как для юношей характерен лексически более бедный язык.
Социальная обусловленность развития языка. Связь истории языка с историей общества —аксиома современной лингвистики. Раз язык существует только в обществе, он не может не зависеть от общества. При этом неверно понимать такую зависимость как жесткую обусловленность изменений в языке общественными факторами. В действительности процесс развития общества стимулирует развитие языка: ускоряет или тормозит темпы языковых изменений (механизм которых обусловлен внутренними, присущими языку закономерностями), способствует перестройке некоторых участков языковой системы, их обогащению новыми элементами и т. п.
В качестве собственно социальных факторов, влияющих на развитие языка, обычно рассматривают такие: изменение круга носителей языка, распространение просвещения, развитие науки, перемещение народных масс, создание новой государственности, изменение форм законодательства и делопроизводства и др. Воздействие этих факторов на язык различно и по форме, и по силе.
Проиллюстрируем сказанное примером. После Октябрьской революции значительно расширился состав носителей русского литературного языка: если раньше им владела в основном буржуазно-дворянская интеллигенция, то теперь к литературному языку начинают приобщаться массы рабочих и крестьян. Происходит процесс демократизации языка. Рабочие и крестьяне привносят в систему литературного языка свойственные им речевые особенности и навыки; новые элементы начинают сосуществовать и конкурировать с традиционными единицами литературного языка. Это приводит к заимствованию некоторых диалектизмов и арготизмов литературным словарем (нехватка, неполадки, учеба, смычка и т. п.), к перестройке отношений между единицами этого словаря (в частности, возникают новые синонимические ряды: недостатки — недочеты — неполадки — дефекты; нехватка — недостача —дефицит; ученье — учеба; связь — контакт — союз — смычка).
Столь же непрямолинейно, сложно влияние на развитие языка и других социальных факторов.
Сознательное воздействие общества на язык. Помимо объективного, не зависящего от воли отдельных людей влияния общества на язык возможно и сознательное, и притом целенаправленное, воздействие государства (и общества в целом) на развитие и функционирование языка. Такое воздействие носит название языковой политики.
Языковая политика может касаться самых разных сторон языковой жизни данного общества. Например, в многоязычных странах выбор языка или диалекта, который должен стать государственным, осуществляется не стихийно, а сознательно, при непосредственном участии и направляющих усилиях власти и других социальных институтов. Столь же сознательна и целенаправленна деятельность специалистов при разработке алфавитов и письменностей для ранее бесписьменных народов. Усовершенствование существующих алфавитов и письменностей, например неоднократно проводившиеся реформы русской орфографии,— еще один вид вмешательства человека в жизнь языка.
Разумеется, никакое социальное воздействие на язык, стихийное или сознательное, не может отменить присущих языку внутренних закономерностей. Если, скажем, по законам русского произношения звонкие согласные на конце слова и перед глухими оглушаются (ду[п], ле [ф], ло [т] ка), то любой, даже самый строгий приказ (если бы кому-либо пришло в голову такой приказ издать) не заставит носителей русского языка изменить свое произношение и говорить ду[б], ле[в], ло\д\ка.
Однако возможен «приказ» противоположный: рекомендующий первый способ и запрещающий второй (со звонкими согласными в конце слов). Такие рекомендации и запреты составляют результат нормализаторской деятельности ученых-лингвистов: они разрабатывают правила, которые закрепляют одобряемые обществом формы и способы использования языковых единиц. Есть и другие пути воздействия общества на язык: разработка специальных терминологий для различных областей знания, нормирование нововведений в лексике, пропаганда лингвистических знаний в печати и по радио и т. п.
ЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКА И ЯЗЫКОВОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ
Курс предназначен для студентов филологического факультета, занимающихся по специальности «Языковая политика и языковое планирование». Курс «Языковая политика и языковое планирование» со спец. семинаром читается в один семестр – одна лекция и один семинар в неделю.
Язык и политика – два аспекта их соотношения: 1) язык как орудие политики, 2) язык как объект политики.
В первом случае речь идет о ведении политики средствами языка: язык выступает здесь как инструмент воздействия на общество для достижения определенных политических целей, в этом смысле говорят о “языковом манипулировании”. В последнее время в этих рамках активно развивается также проблематика “нейролингвистического программирования” (Neuro-Linguistic Programming – NLP), которое определяется как воздействие вербальной и невербальной коммуникации на человеческий мозг для обретения контроля над деятельностью людей. Этим целям противоположна защита (и самозащита) от языкового манипулирования.
Во втором случае подразумеватся политика, которая проводится в отношении самого языка, т.е. собственно “языковая политика” (в настоящем курсе рассматривается именно этот аспект). Западные исследователи нередко применяют синонимичный термин “языковое планирование”. История термина выявляет его связь с терминами “плановый язык” (Э.Вюстер) и “сконструированный язык” (О.Есперсен). Отсюда производные термины плановая и конструктивная лингвистика, обозначающие научные области, к которым относится (или с которыми может быть связана) теория языковой политики. Критика этого подхода и уточнение терминов. Противопоставление “анализирующей” и “синтезирующей” лингвистики (В.Оствальд) как база для адекватного определения места языковой политики в языкознании. Языковая политика в системе междисциплинарных связей (лингвистика и политология).
Объекты языковой политики и языкового планирования: 1) конкретный язык (например, русский), 2) группа языков (выделяемая по разным признакам, например, по их происхождению – славянские языки, по взаимодействию в составе многонационального государства – языки народов Российской Федерации, по взаимодействию на международной арене – мировые языки и пр.), 3) языковая ситуация (тип контактирования и взаимодействия языков), 4) коммуникативная ситуация (допустимость или недопустимость использования тех или иных языковых пластов – диалектизмов, жаргонизмов, табуированной лексики и пр. – в речевом общении; формирование речевого поведения и через него языковой личности).
Цели языковой политики и языкового планирования. Основные цели языковой политики в применении к конкретному языку: 1) сохранение существующего языка, 2) изменение существующего языка. Другие возможные цели языковой политики: 3) возобновление функций (“оживление”) мертвого литературного языка (современная история иврита); 4) создание нового литературного языка (история новонорвежского, индонезийского и др. языков). Языковое планирование (но не обязательно языковая политика) может преследовать также цели 5) создания региональных надъязыковых систем (общеславянский язык Крижанича, современные попытки создания общескандинавской языковой нормы или общескандинавского языка), 6) создания общемировых надъязыковых систем (международные искусственные языки типа эсперанто).
Статус и корпус языка как объекты языковой политики. Под статусом языка понимается 1) роль языка в данном государстве в сравнении с другими языками, функционирующими в этом же государстве; 2) роль языка за пределами государства, т.е. на международной арене, в сравнении с другими языками, также действующими на международной арене.
Языковая политика, направленная на сохранение или изменение статуса языка, всегда предполагает одновременное воздействие и на другие языки, действующие в том же государстве или на международной арене, так как изменение статуса одного языка влечет за собой одновременное изменение статуса и прочих языков. Поэтому статусная языковая политика всегда является комплексной: она предполагает воздействие как на конкретные языки, так и на группы языков, как на языковую ситуауцию в целом, так и на коммуникативное поведение членов языкового сообщества.
Под корпусом языка понимается его внутреннее устройство (фонетика, орфография, грамматика, лексика, терминология), а также соотношение форм существования языка (письменная и бесписьменная формы, литературный язык и диалекты). Языковая политика, направленная на сохранение или изменение корпуса языка (корпусная языковая политика), не предполагает воздействия на другие языки; она нацелена лишь на один язык. Такая языковая политика может иметь следующие задачи: 1) поддержание норм данного языка (культура речи) и его защита от структурного проникновения (“языковой интервенции”) другого языка, воздействия диалектов или жаргонов; 2) структурное обогащение данного языка (например, создание письменности и наддиалектной литературной нормы для ранее бесписьменных языков, создание и развитие терминологии и т.п.).
Субъекты языковой политики. В обычных условиях субъект языковой политики идентичен с субъектом государственной политики: в качестве субъекта политики в обоих случаях выступает государственная власть в специфических для данной страны формах (монархия или республика, демократия или автократия и пр.). К исключительному ведению государства относится языковое законодательство. Языковая политика составляет важнейший компонент национальной политики в многонациональных государствах и благодаря этому становится системообразующим фактором, определяющим конституирование государства, а следовательно, и государственной власти. Отсюда обратное воздействие языковой политики на государство.
Другие субъекты языковой политики: общественные организации, движения и партии; языковые учреждения различного профиля (например, языковые академии), лингвистические направления и школы (ср. у Н.Я.Марра: “Языковая политика яфетической теории”); влиятельные деятели национальной культуры. Специфику языковой политики, осуществляемой на международной арене, определяют ее субъекты: объединения государств, межгосударственные и межнациональные организации и институты.
Результирующее определение языковой политики: система мер, осуществляемых государством, объединением государств, влиятельными общественными институтами и деятелями культуры для сохранения или изменения языка, группы языков, языковой или коммуникативной ситуации.
Прочие параметры языковой политики. Языковая политика варьируется в межгосударственных отношениях, по-разному формулируется в однонациональных и многонациональных государствах, а также может различаться в областях одного и того же государства при различии национального состава их населения и при несовпадении их конституционного статуса (автономии различных рангов). Следует поэтому выделять пространство языковой политики, т.е. ее привязку к определенной территории и к конкретному политико-административному устройству.
Действующие модели языковой политики различаются степенью идеологизированности, которая лежит в ооснове принципов языковой политики. Друг другу противостоят два основных принципа, составляющих идейную основу языковой политики: 1) примат человеческой личности и гражданских прав перед интересами государства и национально-языкового коллектива; 2) примат коллективных и государственных интересов перед интересами личности и гражданина.
Модели языковой политики не совпадают также по применяемым методам (государственное регулирование или общественное саморегулирование; системное определение языковой политики или ее проведение ad hoc; жесткое или мягкое постулирование языковой политики; учет или неучет мнения национально-языковых меньшинств и др.) и связанным с ними результатам: как правило, жесткий диктат сверху приводит к обострению национальных и языковых конфликтов, тогда как более гибкие методы позволяют сбалансировать национально-языковые интересы различных групп населения.
Из истории языковой политики. Определение государственного или официального статуса того или иного языка в различных странах (Англия, Франция, Германия, Австро-Венгрия, Россия и др.). Этноязыковые конфликты XIX–XX в. Метрополии и колониальные страны. Конфликты постколониальной эпохи. Конфликты постсоветской эпохи. Культурно-языковая диверсификация и этноязыковые конфликты в постиндустриальном обществе. Политико-экономический фон указанных процессов: интегративные и дезинтегративные тенденции.
Попытки сближения “родственных народов” методами языковой политики и лингвистического конструирования. Идея общеславянского единства и “общеславянского (всеславянского) языка”. Поиски общескандинавского языкового единства (samnordisk –“общескандинавский” как линвопроект и как лингвополитический эксперимент). “Среднетюркский язык” (ortaturk) в контексте пантюркизма и панисламизма. Объединительное финно-угорское движение. Лингвоэтнические иллюзии и политическая реальность.
Модели языковых ситуаций и языковой политики в различных странах мира. Языковая ситуация и языковая политика в многоязычных странах: Испания (Галисия, Каталония, Страна Басков), Бельгия (фламандцы и валлоны), Швейцария, Югославия. Языковое конструирование и языковое планирование в Норвегии.
Российская империя: языковая ситуация, этноязыковые конфликты и национально-языковая политика. СССР: теория и практика языкового строительства. Структурный аспект языкового строительства: создание письменностей, литературных языков, научных терминологий. Функциональный аспект языкового строительства: определение внешнего статуса языков народов СССР (тенденции: борьба с панисламизмом и пантюркизмом; интернационализм и латинизация; зональная интеграция и русификация; дезинтеграция и реинтеграция); определение внутреннего статуса языков народов СССР (иерархизация отношений между языками; тоталитарные и либеральные тенденции в языковой политике). Российская Федерация и СНГ после 1991 г.
Язык большинства и языки меньшинств (миноритарные языки). Проблема витальности языков малочисленных народов и их языков. Меры по сохранению малых языков. “Фольклоризация”.
Актуальные проблемы российской языковой политики. Законодательные акты, регулирующие использование русского и других языков Российской Федерации в рамках единого политико-административного и информационного пространства. Языковая политика и юридическая лингвистика.